все хорошо вышло с магазином зерна, как бы хорошо я жил сейчас?»
В теле Кривого он прожил до шестидесяти лет. Вопреки ожиданиям, жизнь не была гладкой. Проблемой были ставки. Он хотел разок сходить к букмекерам, чтобы убить время, но, когда в первой же игре выиграл крупную сумму, его разум помутился. В то время, когда он день за днем ходил играть, работа в магазине зерна отошла на второй план. Деньги, накопленные Кривым, быстро иссякли, а позже он заложил и магазин. Он лишился его меньше чем за три года. Тем не менее все было в порядке, пока тело было здоровым. Даже те, кто выгонял его, называя бесполезным, когда ему было семьдесят, с радостью принимали молодого рабочего. Тогда в Чонно шла реконструкция, поэтому рабочих мест было много. Он работал на стройке, получал поденную оплату и ехал делать ставки. Но с возрастом количество рабочих мест снова сократилось. А когда ему перевалило за пятьдесят, он начал полагаться на бесплатную еду в церкви, куда так не хотел идти.
Именно там Чу Бидан во второй раз украл чужую жизнь.
Это была женщина, которая помогала на раздаче еды в церкви. У нее был муж, работавший в малом бизнесе, и сын-школьник, а еще она любила проводить время с людьми и общаться.
«Какая же гадкая была тетка. Люди, которые приходят туда поесть, все как один в безвыходном положении, а она говорила о том о сем, о вере своей и всякой ерунде. Ну, благодаря этому я смог понять блюдо ее души».
Когда он совершал трансфер во второй раз, поступил немного основательнее. Он пробрался в ресторан, приготовил еду принесенной с собой лопаткой, а придя домой, расшатал соединения на отопительной печи и разом высыпал себе в рот пару десятков таблеток снотворного. Он поступил так, чтобы избавить себя от необходимости убивать тело Кривого после завершения трансфера. Чу Бидану было все равно, даже если обмен не удастся и он просто умрет. Потому что он больше не был привязан к жизни в теле Кривого. Где-то в уголке сознания он молился, чтобы в этой жизни он сорвал куш.
Это и есть его нынешнее тело.
Он прожил в комфорте около десяти лет. Однако, когда разразился Азиатский финансовый кризис[40], муж потерял работу, и жизнь семьи стала тяжелее. Жить с мужем, лишившимся финансовых возможностей, не было смысла. Хоть тело и было женским, но душа принадлежала Чу Бидану. Ему не нравилось жить рядом с мужчиной, а привязанности к ребенку так и не возникло. В конце концов, это был лишь ребенок, рожденный этой женщиной, а к нему самому он не имел никакого отношения. Чу Бидан развелся. После развода он планировал сразу найти новый объект и совершить трансфер.
Однако времена были такие, что на стенах туалетов висели наклейки о продаже органов, а с каждым днем банкротились все новые и новые компании. Между людьми выросли более толстые стены, чем раньше, чтобы не попасться на мошенничество или скрыть свой неприглядный вид. СМИ собирали и распространяли всякие душеспасительные истории, но температура в обществе, опустившаяся ниже нуля, не смогла вернуться в исходное состояние. Не было и никого, кто рассказал бы Чу Бидану о блюде своей души.
«Имущество, полученное при разводе. Хоть оно было и невелико, надо было как следует им распорядиться».
Чу Бидан вошел в длинный узкий проход сбоку от маленького двора, где стоял велосипед. Полуподвальное помещение, арендная плата за которое составляет 300 тысяч в месяц, а залог – 3 миллиона, напоминало клетушку в трущобах. Размер, запах и даже отчаяние. Весна не спускается в этот полуподвал на три ступеньки вниз.
– Бабушка, подождите. Когда же вы наконец собираетесь оплатить аренду? – раздался резкий голос позади Чу Бидана. Он как можно медленнее оглянулся назад. Хозяйка дома стояла, держа в одной руке большой арбуз, и пристально смотрела на Чу Бидана.
– Вы не платили уже три месяца. Мы тоже в тяжелом положении, поэтому не можем больше закрывать на просрочки глаза. Мне самой нужно оплатить дополнительные занятия второго ребенка.
– Я решу этот вопрос до конца этого месяца. Подождите немного.
– Вы говорили то же самое месяц назад!
В тот же момент, когда домовладелица начала кричать, из-за двери вышла девушка, держа в обеих руках сумки из супермаркета. Дочка хозяйки, Юн Мисо. Старшая дочь. Только что окончила четвертый курс университета и теперь готовится к трудоустройству. Подрабатывает в круглосуточном магазине, а в прошлые выходные участвовала в акции протеста против слишком мягкого приговора, который вынесли за преследование и убийство. Причина, по которой Чу Бидан знает об этом, заключается в том, что звук из их квартиры по вентиляции доходит до ванной комнаты полуподвала. Вентиляция приносила с верхних этажей разное. Запах сигарет и рыбы, чье-то пение и даже телефонные разговоры. У Юн Мисо была привычка разговаривать по телефону, сидя в ванной, а Чу Бидан впитывал в себя все радости и горести, которые она выкладывала человеку на другом конце трубки.
– Мама, почему ты кричишь на бабушку? В Восточной стране вежливости[41] так нельзя.
Хоба. Юн Мисо, издав преувеличенно громкий звук, перехватила пакеты поудобнее.
– А ты почему вмешиваешься?
– Идем скорее наверх. Арбуз ведь тяжелый. Бабушка, главное заплатите, пожалуйста, аренду до конца этого месяца.
– Кто это так решил? Бабушка, и почему вы все время ходите через парадную дверь? Есть ведь боковой вход, ведущий в полуподвал. Я говорила уже несколько раз. Пользуйтесь им.
– Мама! Хватит уже!
– А ты не можешь устроиться на работу и ходишь по всяким бесполезным протестам, вот и не знаешь цену деньгам, да? Ух, аж все внутри взрывается. Только попробуй мне еще хоть раз пойти на протест!
– Что плохого в протесте, направленном на то, чтобы преступник, который преследовал жертву, а затем даже убил ее, был как следует наказан?
– От них у тебя разве деньги или еда появляются? Это пустая трата времени!
Хозяйка и Юн Мисо, переругиваясь, исчезли в доме. Чу Бидан спустился вниз по лестнице. Стоило ему открыть дверь, как его окутал запах плесени. Он оставил пакет, который принес с собой, в прихожей и плюхнулся посреди комнаты. Рассеянно посидев с открытым ртом какое-то время, он сунул руку под одеяло. В руке оказалась увесистая аптечка, таблетки в которой он перебирал, как конфеты.
Следующей он хотел украсть мужскую жизнь. По возможности, крепкого мужчины лет двадцати, который может за себя постоять. А лучше всего было бы стать лидером банды, который уже закрепил за собой территорию. Главное, не действовать самому, это слишком опасно.
После развода Чу Бидан открыл свой рум-салон
